Джеймс Кэмерон

В детстве мы с друзьями как-то по­строили самолет. Он не летал, конечно, просто свисал с дерева. И сейчас я такой же: пытаюсь собрать вокруг себя людей, которые помогут мне построить самолет. Только теперь постройка этого самолета стоит сто миллионов долларов, а все ребята вокруг — моего возраста.

Я вырос у воды и всегда любил воду — наверное, это заметно по моему кино.

Десять лет своей жизни я был страшным снобом: «Да вы вообще все тупое быдло». А следующие сорок я пытался снова стать нормальным человеком. С переменным успехом, как мне кажется.

Я очень люблю нырять с аквалангом, но иногда немного увлекаюсь. В итоге получается документальное кино.

Есть очень много талантливых людей, которые не смогли осуществить свои мечты, потому что слишком долго думали, были слишком осторожны, не решились шагнуть в неизвестность. А есть забулдыги, которые лежат, завернувшись в старый ковер, где-нибудь на скамейке в парке, потому что этот шаг сделали. Просто не в то время и не в том месте.

Если вы будете ждать правильного момента, чтобы завести ребенка, вы умрете бездетным. С кино — то же самое.

Сначала я строил декорации, но потом увидел пару паршивых режиссеров за работой и сказал себе: «Я, может, не очень хорошо понимаю, как это делается, но уж точно лучше, чем эти ребята».

Арнольд Шварценеггер, конечно, не должен был пройти кастинг «Терминатора».

Полицейский, не знающий сострадания, и психиатр, не знающий сочувст­вия, становятся машинами.

Возьмите в руки камеру, снимите что-нибудь. Неважно, насколько мелкое и нелепое, неважно кто в кадре. Напишите в титрах, что вы режиссер. И все — вы режиссер. Остается только торговаться за бюджет и гонорары.

Люди не понимают, что дикие животные — это не милые создания, которых приятно гладить. Они могут серьезно вас покалечить. Но люди наделяют их человеческими качествами, и я виню в этом Уолта Диснея.

Когда мы снимали «Чужих», Сигурни — у которой всегда было особое отношение к оружию — сказала, что в этом фильме оружия слишком много. А я сказал: «И что, ты собираешься заболтать чужих до смерти?»

Лучше всего я работаю, когда по шею в ледяной воде пытаюсь придумать, как сделать так, чтобы свет работал, если вода зальет лампы.

История человечества написана кровью, которую те, кто обладал военной и технической мощью, забирали у слабых. Так были созданы Рим, Греция, Китай — так была создана любая другая империя.

Я люблю историю и считаю, что фантастика — это и есть способ популяризации истории: ты берешь то, что считаешь важным и помещаешь эту ситуацию в будущее, на другие планеты, куда угодно. И все — людей уже не оторвать.

Со времен Карибского кризиса меня восхищает способность людей плясать на пороге апокалипсиса.

Я не пишу в Твиттер, потому что не могу придумать ничего, что можно было бы объяснить, уложившись в 140 знаков или сколько их там. И читать ответы мне тоже не особо интересно. Но все это можно объяснить. Как сказал бы Десмонд Моррис (английский зоолог и антрополог. — Esquire), приматам нужна группа. Им просто нужно сидеть и перебирать друг другу шерсть — вот вам и весь фейсбук и твиттер. Это называется взаимная чистка.