"Первые ласточки"

"На оных немирных чукоч военною, оружейною рукою наступать!"

(Из распоряжений сибирского генерал-губернатора)

"В нашем сознании нет и не может быть никаких организаций, даже типа семьи или общины. В голове только образы, гипотезы и истории."

(П. Сенге. Из статьи "Почему лучшие идеи терпят поражение")

История (неважно, истинная или сфальсифицированная) дает нам богатый материал для изучения как упорной борьбы одних людей за власть над другими, так и постоянного стремления этих "других" к свободе. Одни отнимают чужие жизни, стремясь урвать возможность повелевать другими, другие, случается, отдают жизни свои, для того чтобы их близкие могли распоряжаться собой и своими жизнями самостоятельно, без участия незванного хозяина. Точнее, это история постоянных и убедительных побед первых и разгромов вторых. История, постоянно демонстрирующая любознательнму наблюдателю, что организованная группа вооруженных отморозков в состоянии держать в повиновении "население". История насилия. История того, как немногие счастливчики, убившие дракона сами становились драконами. Не хочешь кормить чужую армию и чужую власть? Будешь кормить "свою". Которая все равно заставит тебя делать не то, что нужно тебе, а то, чего захочет она.

Однако, наряду с историей насилия это еще и история Мечты. Мечты о свободе, справедливости, о всеобщем счастье. Не всякий раб желал сделаться господином; не каждый драконоборец мечтал стать драконом. Находились люди, которые не только не стремились урвать все для себя, но и желали поделиться с другими. Кстати: не все из них были мечтателями-идеалистами и утопистами. Встречались среди них и образованные (либо просто неглупые от природы) прагматики, понимавшие, что сотрудничество, пусть и не всегда равноправное, выгоднее постоянной конфронтации, а фига в кармане гораздо безопаснее кинжала под плащем. Именно такие люди и организовывали вместо утопических коммун средневековые города и заокеанские колонии; именно они создавали передовые для своего времени законы и, если требовалось, защищали их верховенство с оружием в руках. Иногда весьма небезуспешно: некоторые потомки знатных французских родов еще помнят битву при Куртре, знаменитую "битву шпор", после которой на городских воротах красовалось больше тысчи шпор, еще недавно принадлежавших рыцарям армии, пытавшейся захватить непокорный город. Причем горожане справились сами, без помощи княжеских дружин, как это пришлось сделать почти через двести лет новгородцам на Чудском озере -- вместо Александра Невского, воина-профессионала, городским ополчением командовал некий Жилье, мастер-башмачник. Хотя подобные исключения лишь подтверждают правила, они в то же время прекрасно показывают, что еще почти тысячу лет назад сообщества, основанные на демократии, опирающейся на всеобщее вооружение народа, были не только возможны, но и жизнеспособны. Ах да, совсем забыл, маленькое дополнение: ополчение горожан разбило рыцарскую конницу В ПОЛЕ. Хотя по всем военным канонам это было невозможно: даже более поздние уставы, например, воинствующих монашеских орденов прямо говорили о том, что пехоте, оказавшейся без поддержки бронированной конницы, при столкновении с конницей врага разбегаться совсем не возбраняется. Поэтому я, когда читаю панегирики военному гению Дмитрия Донского (большая часть войска которого тоже состояла из пешего ополчения), постоянно вспоминаю, что более чем за триста лет до Куликовской битвы у него был предшественник. Который всю жизнь не в воинских искусствах совершенствовался, а шил башмаки.

Впрочем, в истории случались и другие гримасы. Например, как-то не акцентируется внимание российских историографов на том, что в Англии, например, так и не возникло сословие зависимых (крепостных) крестьян. Земледельцы там всегда были лично свободны, а вместо барщин и оброков платили установленный королевским законом налог. В Российской империи такой привилегией обладали только окраинные народы -- степные кочевые племена да ныне презираемые чукчи и прочие "малые народы".

Кстати о чукчах. Опять же мало кто знает, что силой оружия их привести в подданство так и не удалось. Хотя пытались, поскольку они, в отличие от некоторых кочевников и народов Кавказа, не стремились под ласковую государеву руку. Понятно почему: в отличие от тех же народов Кавказа, врагов-то, от которых их надо было защитить, у них не было! Кроме, разумеется, Российской империи, жадной до новых земель...
Поэтому было решено привести их к покорности силой. Для этого был создан специальный полк под командованием майора Павлуцкого, состоявший из солдат и казаков. Увы, этот полк в истории прославился тем, что (в отличие от большинства русских воинских соединений) постоянно был бит. Представьте себе картинку: казачьи сабли и ружья со штыками против каменных топоров и стрел с костяными наконечниками. В финале регулярная армия драпает, бросая оружие и коней. И так раз за разом. Теперь, читатель, вам понятно, почему эта страница истории никогда не попадет в учебники?

Что характерно, российские землепроходцы, не подгоняемые государственным тяглом и приходившие на ту же землю с миром, в основном встречали радушный прием и полное понимание. Да и вошли в конце концов в состав империи земли от Анадыря до Чукотки в состав России в результате победы многолетней умной и тонкой дипломатии. Есть ли лучшее доказательство тому, что сотрудничество выгоднее попыток завоевания и покорения?

Про многолетнюю борьбу хищников-захватчиков против свободолюбивых американских индейцев вообще можно написать целую книгу. Но Фенимора Купера мне тут не переплюнуть, да это и не нужно. Поэтому последний пример борьбы за свободу, который я приведу, опять относится к событиям, не известным широкой европейской публике.

Речь пойдет о самом первом государстве, построенном по принципу раннесоциалистических утопий. Располагалось оно на острове Мадагаскар в бухте Диего-Суарес и было организовано бывшими пиратами Миссоном и Караччиоли, чьи взгляды любопытным образом сочетали раннеутопические теории социалистов-книжников с принципами равенства и вульгарной демократии, распространенными среди тогдашних пиратов. Впрочем Миссон с самого начала своей пиратской деятельности отличался своеобразием: захваченные корабли мирных торговцев он не грабил, а брал только то, что ему было действительно нужно (продовольствие, канаты, парусину). Зато встреченных работорговцев (в основном тогда работорговлей в Индийском океане занимались португальцы) обирал до нитки, освобождал рабов (часть из которых присоединялась к его экипажу а остальных он высаживал на берег, как правило, вблизи от родных мест), а самих работорговцев (капитанов и судохозяев, если попадались) безжалостно истреблял: вешал на реях или бросал за борт.
Экипаж, в основном состоявший из бывших рабов был предан ему и подчинялся беспрекословно.

Сначала Миссон сделал своей базой остров Анжуан. Он женился на дочери султана Маската и участвовал в тамошних локальных войнах на стороне тестя. Но затем, примерно в начале-середине 90-х годов 17-го века, перебрался в бухту Диего-Суарес и основал там поселение Либертарию.
Город, расположенный на берегу моря, был застроен одинаковыми небольшими домиками, в которых жили граждане республики -- либеры. Все они считались равными, независимо от цвета кожи, прошлых заслуг и выполняемых обязанностей. Частной собственности не было -- была общая казна, откуда при необходимости черпались средства. Из казны же выдавались пенсии нетрудоспособным и старикам. Управлял городом выборный совет
[вот тебе и 17-й век: советская власть, однако! жаль, электрификации тогда не могло быть, а то бы коммунизм построили -- А.А.], сменявшийся раз в три года. На берегу располагались мастерские и верфи [на которых было построено несколько боевых кораблей -- А.А.], а вокруг города -- возделываемые поля. Миссон, еще в самом начале существования города, установил добрососедские отношения с ближайшими местными племенами. Выборный совет продолжил его политику, поощряя браки либеров с аборигенками и в конце концов город оказался в дружественном окружении (к сожалению, как оказалось впоследствии, недостаточном).
Из отрывочных сведений о городском законодательстве Либерталии известно, что жителям города запрещалось употребление бранных слов и азартные игры. К сожалению, неясно, каким образом поддерживался порядок в государстве, но понятно, что профессиональные силы подавления (типа полиции) отсутствовали, а серьезных конфликтов в городе не было. Роль армии, защищавшей республику от внешних врагов, выполнял флот, который, правда, все время крейсировал в море.

Что характерно, европейским захватчикам разгромить Либертарию не удалось. Город был хорошо укреплен с моря, бухта простреливалась береговыми батареями. Поэтому все попытки португальцев уничтожить ненавистных "пиратов", совершенно парализовавших работорговлю в этой части Индийского океана, позорно провалились. Правда, во время особенно сильного наступления (в самом конце 17-го века) на помощь Миссону пришел флот настоящих пиратов с южной оконечности Мадагаскара (бухта Диего-Суарес располагается в северо-восточной части острова). Португальский флот и десант были разгромлены.

Удар пришел с другой стороны: воинственные, постоянно враждовавшие между собой племена центральных областей Мадагаскара, решив поживиться богатой добычей, а заодно и изгнать чужаков с острова, объединились и обрушились на город. Защищенный с моря, город был практически не укреплен с суши, а флот отправился в дальнюю экспедицию (Миссон, подумывая о расширении владений республики, снимал подробную карту побережья, попутно где только можно освобождая рабов и истребляя работорговцев), а окрестные мирные племена земледельцев не смогли противостоять лесным "охотникам за головами". Примерно в 1703 году город пал, был разрушен и разграблен. Спастись удалось немногим. Погиб в бою Караччиоли, была убита и жена Миссона, дочь султана.
Вернувшись, матросы похоронили убитых, но, сочтя это место "проклятым" (а скорее, понимая, что в покое здесь их не оставят ни португальцы ни местные племена), они решили основать новое поселение, в другом месте. К сожалению, они не придумали ничего лучше Америки...
В Мозамбикском проливе корабли разлучил шторм и больше о Миссоне никто не слышал. Скорее всего, его корабль потонул вместе со всем экипажем. Уцелела часть его записок, находившаяся на одном из кораблей. Оставшиеся в живых высадились на одном из островов Индийского океана, где колония просуществовала примерно до 1710-1713 года. В конце концов она пришла в упадок и была разгромлена.

Тем не менее, этот эпизод в истории сохранился. И те, кто интересуется вопросом всерьез, знают, что еще в 17-м веке существовало, пусть и недолго, настоящее социалистическое государство. Не только построенное на принципах демократии, равенства и справедливости, но и способное (в отличие от последующих поселений социалистов-утопистов) защищать себя в вооруженных конфликтах с европейскими странами.
Теперь и вы об этом знаете, уважаемые читатели. Я же перехожу к следующей странице мировой истории.

Мудрый добрый ФЕЙ

"Призрак бродит по Европе. Призрак коммунизма."

(К. Маркс, "Манифест коммунистической партии")

"И я бы стал лохмат и гениален,
Женясь на баронессе фон Вестфален"

(Е. Лукин, писатель-фантаст)

Квинтэссенцию Мечты выразил строчками сухой теории немецкий экономист Карл Маркс. Ученый, собравший по крупицам из нескольких теорий, порожденных экономической мыслью предшественников, окончательную версию теории трудовой стоимости (которой некоторые научные школы пользуются до сих пор). А на досуге, отвлекшись от нудного, повторяющегося раз за разом, переписывания собственных книг (то, что начато в "Нищете философии", потом подправлено и конкретизировано в "Капитале"; причем в "послекапиталовские" издания "Нищеты" были внесены изменения!), написавший небольшой текст под названием "Манифест коммунистической партии".

Суть экономической теории я здесь пересказывать не буду (как-никак, целых три тома) -- мне интереснее проследить, как эту теорию восприняли читатели, его современники, его последователи и современники наши с вами. А также что с ее помощью сделали те, кто ее применял на практике. Хотя, разумеется, без нескольких цитат и мне обойтись не удастся.
К сожалению, я не историк марксизма, поэтому реконструировать правильную картину скорее всего, не получится. Но надеюсь, как обычно, хотя бы немного потешить читателя несколькими малоизвестными фактами.

Итак, повторюсь, тексты Маркса делились на две неравные по объему и значению части. В экономической доказывалось, что источником богатства является труд (по следам Д. Рикардо) и показывалось, кто и в какой пропорции присваивает и использует результаты этого труда. Три громадных нудных тома, где с немецкой педантичностью приводятся многочисленные примеры, раз за разом "разжевываются" уже давно понятные мысли и логические построения. Реально содержимое первых двух томов можно было уместить на двух листах. Что я, учась в университете, благополучно и сделал, когда писал шпаргалки.
Во второй -- назовем ее политической -- предлагались пути отказа от существующей порочной практики (капиталистической эксплуатации), трансформации капиталистической системы и намечались (только намечались!) черты системы новой (как мы сейчас говорим, "общественно-экономической формации").

Таким образом, мы можем разделить экономиста Маркса и, так сказать, "политика" Маркса. Слово "политик" я беру в кавычки потому, что Маркс никогда не был политиком в полном смысле этого слова. Вот вам первый мализвестный факт: Маркс, назвавший свой программный документ "Манифест коммунистической ПАРТИИ", был ... против создания коммунистической партии! Во всяком случае, как некой "особой" партии, чем-то отличающейся от остальных (к этому я в дальнейшем еще вернусь). Откроем "Манифест" и читаем: "Коммунисты не являются особой партией, противостоящей другим рабочим партиям. /.../ Они не выставляют никаких особых принципов, под которые они хотели бы подогнать пролетарское движение".

О том, что Маркс и Энгельс не были ярыми приверженцами партийной деятельности, известно и из их переписки. Вот что писал Энгельс Марксу 13 февраля 1851 года -- через три года после выхода в свет "Манифеста..." на основании опыта с Союзом коммунистов:
"
...разве мы в продолжение стольких лет не делали вид, будто всякий сброд -- это наша партия, между тем как у нас не было никакой партии, и люди, которых мы, по крайней мере официально, считали принадлежащими к нашей партии, сохраняя за собой право называть их между нами неисправимыми болванами, не понимали даже элементарных начал наших теорий? Разве могут подходить для какой-либо "партии" такие люди, как мы, которые, как чумы, избегают официальных постов? Какое значение имеет "партия", то есть банда ослов, слепо верящих нам, потому что они нас считают равными себе, для нас, плюющих на популярность, для нас, перестающих узнавать себя, когда мы начинаем становиться популярными? Воистину мы ничего не потеряем от того, что нас перестанут считать "истинным и адекватным выражением" тех жалких глупцов, с которыми нас свели вместе последние годы...".

Вообще говоря, надо признать, что тексты основоположников марксизма даже сами историки-специалисты изучают слабо. Вот только один пример (как я считаю) сознательного искажения истины в дискуссии о марксизме, помещенное в одной из книг уже упоминаемого мной Сергея. Согласно Сергею, Маркс писал в одном из писем к Энгельсу:
"
Он вынужден меня защищать от той бешеной ненависти, которую питают ко мне рабочие, т. е. Болваны".
На самом же деле было написано так:
"
кроме того, он [некто Э. Бауэр -- А.А.] болтал всякий вздор, будто он вынужден защищать меня от ужасной ненависти, которую питают ко мне рабочие (то есть обыватели)"
(Маркс -- Энгельсу 18 мая 1959 года, Сочинения, 2-е изд., т. 29)

И, что характерно, люди, читая эту явную, ничем не прикрытую наглую ложь, которую можно опровергнуть за пять минут, благодарили автора за "прекрасно написанную книгу"! А почему? Да потому что Сергей прав: "образованцы" кругом, не имеющие настоящих знаний, "пипл", "хавающий" на веру все, что подадут! Еще бы ему не презерать собственных читателей...

Да что там искажение цитат! Например, один (российский) "историк", господин Майбурд, на полном серьезе утверждал, что Маркс страдал дерматитом [что, кстати, правда: дерматитом тогда страдала примерно половина населения центральной Европы, не имевшая ни привычки ни возможности регулярно мыться, не говоря уже о том, чтобы лечить дерматит -- А.А.] и эта жуткая болезнь так повлияла на характер и разум Маркса, что он именно поэтому и написал свой "Коммунистический манифест"! На полном серьезе, не шучу: именно так и написано. Интересно в свой учебник истории экономтеории для вузов он этот бред вставил? Сам я этот учебник не читал, к сожалению.
Причем, "историк", одержимый идеей посильнее оплевать Маркса, в запале не обращает внимания на то, что "Манифест" был написан в конце 40-х годов, а симптомы фурункулеза у Маркса появились... аж в 64-м! Все годится, лишь бы смешать с грязью! Тем более, кто проверять-то будет -- поверят, "образованщина" кругом...
Что характерно, "прокатило". Сейчас это одна из самых цитируемых теорий, "отвечающих" на вопрос, почему Маркс создал свое "гнусное учение", перевернувшее мир.

А ведь если читать не краткий курс "марксизма-ленинизма", состряпанного еще сталинскими идеологами, а самого Маркса, выяснится много любопытных деталей, проливающих свет на то, почему современные буржуазные пропагандисты так ненавидят не только Маркса-политика, но и Маркса-экономиста. Например, Маркс, оказывается, четко описал современный феномен западного "потребляТства", и доказал прямую связь между этим, еще не существовавшим тогда явлением и отчуждением работников от средств производства и результатов труда. Умные "верхи" буржуазного общества, воспользовавшись марксовой информацией, придумали и за несколько десятилетий настроили "демпфер", гасящий острую фазу отчуждения -- гигантский фондовый рынок, заполненный массой ДЕШЕВЫХ акций, по цене доступных для пролетария. "Рапыление" акционерной собственности, короче говоря. Теперь они имеют в подчинении не толпу безучастных к производству и его результату пролетариев, а объединение граждан, каждому из которых принадлежит пусть маленький, но кусочек экономики собственной страны. Граждан, которые будут заботиться о процветании этой экономики отнюдь не за страх. А вот шавки (в отличие от умных хозяев жизни) все тявкают на Маркса. Интересно, платят им за это, что ли? Тогда вопрос: КТО?
Вы, читатель, подумайте немного над этим вопросом, а я пока продолжу.

Змей-исказитель

"По данным 4 Государственной Думы, с 1901 по 1914 гг. царские войска более 6000 раз открывали огонь, в том числе и артиллерийский, по митингам и демонстрациям рабочих, а также по сходам и шествиям крестьян... число жертв подобного рода "стрельб" превысило 180 тыс.
В 1907-1910 гг. в каторжных централах погибло свыше 40 тыс."

(А. Брусилов, историк)

"Лица, принимающие решения в политике, при применении научного подхода к ранжированию приоритетов не должны забывать о своей основной функции – защите человеческих ценностей."

(Э. Дардарио, политолог)

Официозная пропаганда (а в наше время к ней добавилось также мнение той части народных масс, которая не полностью растеряла еще плоды "просвещения") всегда утверждала, что Ленин -- верный продолжатель дела Маркса, лишь "углубивший" марксизм и "дополнивший" его политическую часть указаниями посвященными конкретной практике воплощения марксовой теории о переходе от капитализма к коммунизму. При этом, всячески подчеркивая "гений" Ленина, они, как это ни парадоксально, отказывают своему кумиру в способности строить теории и вообще масштабно мыслить. Подумаешь, "дополнил"!

Однако все встает на свои места если задать крамольный вопрос: а был ли Ленин марксистом? Так вот: стоит только рассмотреть его по существу и дать честный ответ, как все встает на свои места. Итак, я утверждаю:

1. Ленин вовсе не был марксистом; он разработал на минимальном марксистском фундаменте СОБСТВЕННУЮ теорию построения нового общества;

2. А также СВОЮ, совершенно особую революционную практику, и, следовательно, Ленин -- гений.

Осталось только доказать эти два постулата. А потом посмотрим, к чему привела страну и весь мир ленинская гениальность. И были ли альтернативы, лучше они могли бы быть или хуже.

Итак. В школе и вузе нам рассказывали, что "оппортунисты всех мастей", помогая буржуям, клеветали, будто Россия не созрела для пролетарской революции, но верный марксист Ленин разгромил "оппортунистов". А ведь, что характерно, среди последних оказались и сами основоположники марксизма!.. Маркс и Энгельс указывали на рабочий класс как на силу революции. Но они имели в виду промышленно развитые страны, в которых загнивание капитализма должно было дойти до крайней стадии (несоответствие между развитием производительных сил и характером производственных отношений должно было "зашкалить"), а пролетариат весьма многочислен, образован [машинное производство, как-никак! В Штатах, например в начале 20-го века даже среди негритянского населения грамотность была более 50%! -- А.А.]и организован. А что в России?

Ситуация в России в те годы имела немало так хорошо знакомых нам черт. Огромное государство с мощным аппаратом полиции, с установившимися традициями самодержавия и забитым народом. Как могли революционеры перевернуть такую махину? Где было найти "точку опоры"? "Земля и Воля" рассчитывала на крестьянство -- самый многочисленный класс тогдашней России; эти надежды не оправдались. Народовольцы делали ставку на индивидуальный террор; но результатом было устранение отдельных лиц, а не системы. Рабочих было еще мало, да и те выходцы из крестьян, кадрового пролетариата нет как нет, он еще только появится. Когда-нибудь ПОТОМ.
Что оставалось русским марксистам? Пропагандировать идеи Маркса и Энгельса, просвещать рабочих, постепенно готовиться к отдаленным боям будущего, а пока страстно ожидать предсказанную Марксом и Энгельсом, но почему-то задерживавшуюся пролетарскую революцию в развитых странах Западной Европы. Конечно, нелегко было смириться с мыслью, что придется ожидать развертывания естественно-исторического процесса; в масштабе истории он, может быть, протекает быстро, но отдельному человеку не прожить так долго, не увидеть Петербургской коммуны и бесклассового общества в России.

Однако невозможно поторопить открытые Марксом законы истории. Маркс как бы специально предупреждает нетерпеливых: "Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества".

Нельзя просто устроить революцию -- не заговор, не переворот, а именно социальную революцию, и здесь не поможет никакая партия и даже никакой класс. В своей известной работе "Принципы коммунизма" Энгельс подчеркивает:
"
Коммунисты очень хорошо знают, что всякие заговоры не только бесполезны, но даже вредны. Они очень хорошо знают, что революции нельзя делать предумышленно и по произволу и что революции всегда и везде являлись необходимым следствием обстоятельств, которые совершенно не зависели от воли и руководства отдельных партий и целых классов".

Не Россия или ее восточноевропейские соседи придут первыми к пролетарской революции. Пролетарская революция произойдет, как писал Энгельс, в "цивилизованных странах", то есть в Англии, США, Франции и Германии. Она даже протекать будет быстрее или медленнее в строгой зависимости от уровня развития каждой из этих стран -- "в зависимости от того, в какой из этих стран более развита промышленность, больше накоплено богатств и имеется более значительное количество производительных сил".
Созданная Марксом и Энгельсом теория антикапиталистической пролетарской революции в промышленно высокоразвитых странах сулила скорую победу только на Западе. Разочаровавшимся в крестьянстве и во всемогуществе индивидуального террора революционерам России она открывала лишь перспективу хотя и неумолимо закономерного, но длительного процесса роста производительных сил. Иными словами, нужно сначала построит капитализм, а потом долго ждать, когда он "загниет".

В этой ситуации в кругах русских революционеров и выделился волевой молодой человек из Симбирска -- Владимир Ульянов. Начинал он как один из многих молодых обожателей Плеханова. Но уже скоро стало заметно, что его интересует не столько марксистская теория, сколько политическая практика.
Не то чтобы Ульянов отрицал истинность или важность марксистского учения. Напротив, именно он с небывалым остервенением и полемической запальчивостью принялся отстаивать "чистоту марксизма" -- как будто его оппоненты примкнули, многим рискуя, к марксизму только для того, чтобы это учение исказить, фальсифицировать и вообще подорвать. Бросалось в глаза, что в таких теоретических спорах молодой Ульянов всегда видел не путь отыскания истины, а метод борьбы с политическим противником. Скупой на слова о себе, Ленин в 1923 году, чувствуя приближение конца и окидывая взором пройденный путь, коротко напишет: "
...для меня всегда была важна практическая цель". Эти простые, но замечательно точные слова дают ключ к пониманию роли Ленина сущности ленинизма.

Главной практической целью жизни Ленина стало отныне добиться революции в России, независимо от того, созрели или нет там материальные условия для новых производственных отношений.
Молодого человека не смущало то, что было камнем преткновения для других русских марксистов того времени. Пусть Россия отстала, считал он, пусть ее пролетариат слаб, пусть российский капитализм еще далеко не развернул всех своих производительных сил -- не в этом дело. Главное -- совершить революцию!
И хотя, конечно, марксистскую догму надо безоговорочно признавать, на практике не важно, что там теоретизировал на этот счет Маркс. "
Мы думаем, -- многозначительно писал молодой Ульянов,-- что для русских социалистов особенно необходима самостоятельная разработка теории Маркса, ибо эта теория дает лишь общие руководящие положения, которые применяются в частности к Англии иначе, чем к Франции, к Франции иначе, чем к Германии, к Германии иначе, чем к России".

Иными словами, как говорится в длиннобородом анекдоте, "после сборки обработать напильником".

Почему, собственно, Ленин стал марксистом? Вопрос этот не принято задавать: как спрашивать такое о классике марксизма? Между тем вопрос не праздный. Ленин до 18 лет марксизмом вовсе не интересовался, а затем приобрел к нему очень специфический интерес -- не как к научной теории, отыскивающей истину, а как к учению, которое можно сделать идеологией революции, Ленин уже на начальном этапе своего политического пути, когда считал нужным, без колебаний шел вразрез с марксистской теорией, хотя и молчал об этом. Марксизм был для Ленина не столько внутренним убеждением, сколько очень полезным и потому бережно хранимым инструментом.

И все же: почему Ленин счел полезным именно этот, а не какой-либо иной идеологический инструмент? Потому, что марксизм был единственной теорией, проповедовавшей пролетарскую революцию. Как уже сказано выше, опыт "Земли и Воли" показал, что надежда на крестьянство как на главную революционную силу себя не оправдала. Горстка революционной интеллигенции была слишком малочисленна, чтобы без опоры на какой-то крупный класс перевернуть махину царского государства: безрезультатность террора народников продемонстрировала это со всей ясностью. Таким крупным классом в России в тех условиях мог быть только пролетариат, как раз быстро численно возраставший на рубеже веков. В силу его концентрации на производстве и выработанной условиями труда дисциплинированности рабочий класс являлся тем социальным слоем, который можно было лучше всего использовать как ударную силу для свержения существующего строя. С другой стороны (тут я немного забегаю вперед), именно то, что российские пролетарии -- бывшие безграмотные крестьяне, им легче внушить нужную идеологию; пустые мозги гораздо легче заполнить.

Итак, первое серьезное расхождение с марксизмом: будем опираться на незрелый пролетариат, и валить также еще незрелый (а не загнивший) капитализм.

Идем дальше. Маркс четко сформулировал принцип: "Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание". Квинтэссенция материалистического взгляда на общество: материальное первично, духовное вторично.
А что "величайший марксист" Ленин? А он выдвинул требование "привнесения" в рабочий класс социалистического сознания извне:
"
... социал-демократического сознания у рабочих и не могло быть. Оно могло быть привнесено только извне. История всех стран свидетельствует, что исключительно своими собственными силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское, т. е. убеждение в необходимости объединяться в союзы, вести борьбу с хозяевами, добиваться от правительства издания тех или иных необходимых для рабочих законов и т. п.".

Иными словами, рабочий класс без влияния извне не будет ни с того ни с сего устраивать революцию.
Но Ленину-то нужна революция! Поэтому он твердит, что необходимо "привносить" в рабочий класс "научный социализм", под которым подразумевался "обработанный напильником" марксизм.

Что любопытно, вопросом о преобразовании сознания рабочего класса занимался и Энгельс, но не по-ленински, а с позиций исторического материализма. Вот что он писал в конце своей жизни, в 1891 году:
"
А для того чтобы отстранить имущие классы от власти, нам прежде всего нужен переворот в сознании рабочих масс /.../ для того же, чтобы этот переворот совершился, нужен еще более быстрый темп переворота в методах производства, больше машин, вытеснение большего числа рабочих, разорение большего числа крестьян и мелкой буржуазии, большая осязательность и более массовый характер неизбежных результатов современной крупной промышленности /.../ мероприятия, действительно ведущие к освобождению, станут возможны лишь тогда, когда экономический переворот приведет широкие массы рабочих к осознанию своего положения и тем самым откроет им путь к политическому господству"
Сам Ленин аргументировал свою позицию так: нельзя-де ожидать от каждого рабочего, что он самостоятельно создаст теорию "научного социализма". Это не дело рабочих. "
Учение же социализма выросло из тех философских, исторических, экономических теорий, которые разрабатывались образованными представителями имущих классов, интеллигенцией. Основатели современного научного социализма, Маркс и Энгельс, принадлежали и сами, по своему социальному положению, к буржуазной интеллигенции". Фальшивый аргумент: от рабочего и не требовалось создавать "научную теорию". Ему (самому рабочему!) нужно было выработать классовую идеологию. Но ведь у квалифицированного рабочего, как хорошо понимал Ленин, "как ни собирай, все тред-юнионизм получается"! А из такого продукта революции не сваришь! Следовательно, нужно спешить. Спешить, пока рабочие не осознали своих настоящих интересов. Повторяю: легче всего заполнять пустые мозги!

Увы, именно эта ленинская торопливость, именно этот расчет на пустоту в мозгах заложили под будущее государство нового типа такую бомбу, какой еще не знала история. Потому что сказав, "что делать", нужно было найти тех, КТО будет этим заниматься. Или, если таковых нет (или мало), то создать их.

 

Профессионалы

 

"Работа -- не волк, а произведение силы на расстояние"

(шутка физиков эпохи социализма)

"Делать что-либо ХОРОШО можно только в том случае, если постоянно занимаешься именно ЭТИМ, и ничем больше."

(А. Акчурин, из ранней публицистики)

Ленин любил говорить, что в политике всегда важно найти основное звено, ухватившись за которое можно вытащить всю цепь. Таким звеном в его плане было создание "организации профессиональных революционеров". Это был для Ленина рычаг Архимеда: "Дайте нам организацию революционеров -- и мы перевернем Россию! ".

Что же столь важное, принципиально новое содержалось в этой идее? Организации революционеров бывали и до того в разных странах, в том числе в России. В чем было изобретение Ленина?

В том, что речь шла об организации не вообще революционеров, а профессиональных революционеров. Именно здесь была опорная точка ленинского рычага. Это важнейший вопрос. Постараемся внимательно в нем разобраться.

Конечно, в конце XIX века в России бывало, что кто-либо из террористов "Народной воли", находясь на нелегальном положении, не работал и не учился, а жил на средства, предоставлявшиеся ему товарищами по партии. Однако подавляющее большинство революционеров состояло из людей, для которых революция была их убеждением, а не профессией.
Такое положение Ленин заклеймил словом "кустарничество". На смену революционерам-любителям должен был, по его плану, возникнуть слой революционеров-профессионалов. Именно этот слой должен был взять в свои руки все дело систематической подготовки революции. Ленин явно не верил убеждениям и самоотверженным порывам. Даже на XI съезде партии, в 1922 году, он говорил: "
История знает превращения всяких сортов. Полагаться на убежденность, преданность и прочие превосходные душевные качества -- это вещь в политике совсем не серьезная".
Эти-то штатные революционеры должны были, по мысли Ленина, в свою очередь быть начальниками для актива. Любители, сторонники и сочувствующие должны были помогать, быть статистами и во всем слушаться знающих свое дело профессионалов.
На этих профессионалов и возлагалась задача "привнести" догматизированный марксизм в российский рабочий класс, организовать и повести массы на пролетарскую революцию. Это был тот самый рычаг, которым Ленин собирался перевернуть Россию.

Какие же люди должны были составить основу такой организации? Рабочие-самородки, подобные Степану Халтурину, те, кто нашел в себе силу и способность преодолеть отупляющие условия жизни российского пролетария, поднял голову над монотонной работой, бескультурьем, водкой и матерщиной, самостоятельно изучил и принял -- хотя бы как догму -- марксистские идеи? Нет, несмотря на все славословия по адресу пролетариата, не на них рассчитывал Ленин. Читаем "Что делать": "Наоборот, организация революционеров должна обнимать прежде всего и главным образом людей, которых профессия состоит из революционной деятельности... Пред этим общим признаком членов такой организации должно совершенно стираться всякое различие рабочих и интеллигентов, не говоря уже о различии отдельных профессий тех и других".

Больше того. Рабочий, вступавший в эту организацию, не должен был оставаться рабочим. Ленин прямо писал: "Сколько-нибудь талантливый и "подающий надежды" агитатор из рабочих не должен работать на фабрике по 11 часов. Мы должны позаботиться о том, чтобы он жил на средства партии...".

Итак, создававшаяся для борьбы за "дело рабочего класса" организация не должна была быть рабочей. Называя вещи (не "своими", а) правильными именами, уже через несколько лет подобной профессиональной деятельности эти люди со "стертыми различиями" превращаются в группу деклассированных маргиналов. На деле же именно организация профессиональных революционеров сделались зародышем нового класса: советской номенклатуры, в конце концов угробившей великую страну.
Но об этом -- в последних главах книги, а сейчас -- дальше, уважаемый читатель.

Финансы и романсы

"Деньги -- это товар, стихийно выделенный из мира товаров на роль всеобщего эквивалента..."

(К Маркс, "Капитал")

"Отсутствие доказательств получения большевиками немецких денег подтвердила и Следственная комиссия Временного правительства, которая расследовала дело о "немецких деньгах". В октябре 1917 г. министр юстиции Временного правительства П. Н. Малянтович провел совещание ответственных работников юстиции и прокуратуры .... министр юстиции сказал, что в деяниях большевиков не усматривается "злого умысла". О результатах совещания было сообщено в газетах (например, издававшемся Рябушинским "Утре России" от 14 октября 1917 г. и меньшевистском "Дне" от 21 октября 1917)."

(С. Г. Кара-Мурза, И. В. Пыхалов "Три сорта лжи академика Яковлева")

 

Итак, на какие такие "партийные средства" должны были существовать пресловутые профессионалы?

Ленин (в официально публикуемых статьях) ничего не пишет на эту тему. Замалчивается она и в советской историко-партийной литературе. Между тем проблема была нелегкой: ведь еще не существовало СССР, который впоследствие щедро финансировал революционные организации в капиталистических странах. Откуда же брались деньги?

Частично -- в результате экспроприации, то есть вооруженных ограблений банков. Будущий советский нарком иностранных дел Литвинов был арестован при попытке обменять за границей добытые таким путем деньги, после чего будущий посол в Лондоне Красин стал подделывать номера на банкнотах. Однако это был не единственный источник финансирования: в 1910 году от экспроприации сочли возможным отказаться. Крупные суммы поступали из другого источника -- из пожертвований. Партия была малочисленной, от ее членов много получить было нельзя. Жертвовали на пролетарскую революцию ... капиталисты. Допускаемое в советской литературе упоминание о пожертвованиях миллионера Саввы Морозова и о том, что Максим Горький усердно собирал деньги на революцию у капиталистов в России и в других странах -- лишь отдельные, отрывочные сведения. На каждом номере "Правды" имеются надписи о том, что она основана Лениным и издается с 5 мая (день рождения Маркса) 1912 года, но нет надписи о том, что деньги на издание "Правды" были даны тогда русским миллионером.

Даже на подготовку партийного съезда большевики получали деньги от лидеров буржуазной партии прогрессистов. "Был ли объезд (и обход) богачей для сбора денег? Пишите об этом... В кассе пустота полнейшая..." -- деловито пишет Ленин в Бюро ЦК в России. Как недавно выяснилось, деньги ленинцам давали и американские нефтяные компании в надежде устранить конкуренцию со стороны бакинских нефтяников.

У Ленина был план создания организации профессиональных революционеров, существующих на средства, "добытые" различными путями и аккумулированные в партийной кассе. Значит, эта организация и должна была стать партией? Нет, для формирования партии у Ленина был совсем другой, так называемый "искровский" план. Ленин выдвинул его в статье "С чего начать?" в мае 1901 года. Начать надо было, по Ленину, с создания общерусской политической газеты "Искра". Эта нелегальная революционная газета, доставляемая из-за границы в Россию, должна была стать, по очень умной формулировке Ленина, не только коллективным пропагандистом и агитатором, но также коллективным организатором. Она должна была организовать тайные группы своих читателей в группы членов партии -- рассеянных по стране помощников организации профессиональных революционеров. Расчет был психологически совершенно правильным: уже самый факт регулярного получения нелегальной, строго запрещенной газеты ставил читателей "Искры" в положение нелегальной оппозиции по отношению к царизму и сплачивал их в единую группу, причем пропагандировавшиеся "Искрой" идеи автоматически становились платформой этой группы.

Однако только распространением искровских идей дело не должно было ограничиваться. Неверие Ленина в то, что революционер будет по-настоящему заниматься революционной работой, не будучи оплачиваемым профессионалом, дополнялось у него уверенностью в том, что член партии станет вести работу только если будет находиться под неусыпным контролем парторганизации. То, что человек будет работать, руководствуясь своими убеждениями, казалось Ленину сомнительным. В этом и был смысл исторического спора между Лениным и Мартовым на II съезде партии, приведшего к ее расколу на большевиков и меньшевиков. При формулировке 1 параграфа Устава -- о членстве в партии -- Мартов и его сторонники исходили из добровольности и сознательности члена Российской социал-демократической партии, а Ленин и его приверженцы -- из необходимости признавать членом только того, кто входит в состав организации и работает под ее контролем.
Вот этот-то контроль и должны были осуществлять специально заготовленные лидеры -- профессиональные революционеры.

Фактически, по плану Ленина должны были возникнуть две различные, хотя и дополняющие друг друга организации: организация профессиональных революционеров и подчиненная ей собственно партия. Хотя обе вместе носили название "партия", в действительности принималась схема, описанная впоследствии Оруэллом ("1984"): "внутренняя" и "внешняя" партии -- первая как кадровая элита руководителей, вторая как поголовье подчиненных.
Именно таково было изобретение Ленина. Партъячейки читателей "Искры" были эмбрионом массовой "партии нового типа", организация профессиональных революционеров -- эмбрионом руководящего ею партийного аппарата.

А теперь давайте вспомним приведенное чуть выше отношение Маркса и Энгельса к партийному строительству. Одобрили бы основоположники создание подобной "мафии", специально приспособленной для "внесения" идей "марксизма-ленинизма" в массовое сознание пролетариата? Одобрили бы они грабежи банков в качестве источника ее финансирования?
С некоторыми оговорками думаю, что нет. Вряд ли.

Что ленинская схема имеет общего с марксизмом? Ничего.

Ну и, еще, чтобы закрыть тему, несколько слов о "немецких деньгах", на которых так любят отплясывать антикоммунисты (даже специальный фильм сняли, в котором вкрадчивый голос за кадром поет в уши зрителю о том, как еврейский банкир Якоб Шифф собственноручно таскал на конспиративную квартиру к агентам Ленина чемоданы с марками). Так вот: здесь, как обычно у профессиональных лжецов неувязочка. Якоб Шифф был американский банкир. В смысле, жил и работал он не в Германии, а в Соединенных Штатах. Он действительно передал деньги Троцкому для закупки оружия. Вот только передача денег (вернее, чека) состоялась ... в Соединенных Штатах (а где же еще?). И передано было 20 миллионов ДОЛЛАРОВ. От уже упомянутых американских нефтяных баронов.

"Немецкие доллары"! Как говорят у нас в Интернетчине, "моя смеятьСО"...

Почему эта версия (озвученная опять-таки вездесущим Сергеем) кажется мне правдоподобной? Потому, что груженый оружием пароход с Троцким на борту был задержан в территориальных водах Канады (напоминаю: Канада -- часть Британской империи, союзницы России в войне), чему имеется документальное подтверждение. Ну никак не мог Троцкий везти револьверы и пулеметы из Германии в Россию через Атлантику! И никак не мог закупить оружие нигде кроме Германии за немецкие марки -- тут же сдали бы с потрохами, как германского шпиЁна... А его после звонка Лорда Адмиралтейства (им, кстати, тогда был известный сэр Уинстон Черчилль!) спокойно отпускают восвояси...
В общем, шита "немецкая" версия белыми нитками. Которые, к тому же все давно лопнули: единственные "документы", на которые ссылаются сторонники "немецкой версии" -- так называемые "Документы Сиссона". Они получили свое название по имени представителя американского правительства Эдгара Сиссона, находившегося в России с ноября 1917 по март 1918 года ... Они являются фальшивкой, причем доказательства их подложности стали поступать сразу же после их публикации в 1918 году. Окончательно же подложность "документов Сиссона" доказал в 1956 году американский исследователь Дж. Кеннан [Kennan G. The Sisson Documents //Journal of Modern History. Vol. XXVII. 1956], причем на основании данных американской экспертизы. С тех пор подложность "документов Сиссона" считается общепризнанной и никем из серьезных исследователей не оспаривается. Но пропагандистам хоть плюй в глаза -- все как с гуся вода, "пипл схавает"..
.