Карающая пила партократии "Добро должно быть с кулаками, (Д. Багрецов) "Т. Ежову. И. Сталин". |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
20 декабря 1917 года при Совете Народных Комиссаров РСФСР был учрежден специальный орган под названием Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем. Проект декрета об организации ВЧК был составлен Лениным [есть и другие версии, но, во всяком случае, Ленин его одобрил -- это факт – А.А.]. В компетенцию ВЧК, главным образом, входили контрразведка и борьба с политическими противниками советской власти. Эту борьбу ВЧК вела методом внесудебной расправы. Роль ВЧК, как органа быстрой расправы, была особенно велика в период так называемого военного коммунизма 1917 -- 1920 гг. Особенно больших размеров террор, проводимый этим органом, достиг после издания в сентябре 1918 года декрета ВЦИК и СНК "О красном терроре". Этот декрет предоставил ВЧК неограниченные полномочия; даже при недостаточности собранных по делу доказательств ВЧК имела право осудить арестованного. Такие общие мотивы как принадлежность к "классу эксплуататоров" или "для устранения врагов революции" были вполне достаточными для физического уничтожения намеченных жертв. Причастность арестованных к врагам революции определялась по "велению революционной совести" работников ВЧК. Террор, проводимый органами ВЧК, особенно на периферии, достиг таких размеров, что это вынудило ВЦИК летом 1919 года издать специальный декрет, в котором указывался точный перечень преступлений, могущих быть рассматриваемыми органами ВЧК во внесудебном порядке. По этому декрету ВЧК могла разбирать, кроме контрреволюционных дел, дела о бандитизме, вооруженном разбое и крупных хищениях. Уголовно-процессуальный порядок, применявшийся в органах ВЧК, был известен в уголовном праве под названием следственного, розыскного или инквизиционного [латинское слово "инквизиция" переводится на русский как "расследование" -- А.А.] процесса (этот процесс, как известно, применялся в Средние века). Отличие его от обычного следствия в том, что при этом процессе производство расследования облекалось глубокой тайной и велось в отсутствии посторонних лиц; никаких сторон в процессе не было, а дело начиналось по доносам и по слухам, сам же обвиняемый являлся на судебном процессе лишь объектом исследования; собранный материал фиксировался в письменной форме и на основании этого же материала, без всякой его проверки, выносился приговор. Ленин, как юрист, вспомнил про него, извлек его из глубин истории и вооружил этим старым испытанным оружием карательный орган организации профессиональных революционеров -- ВЧК. Отделы ВЧК были организованы во всех губернских городах. Одновременно в Красной армии были организованы Особые отделы ВЧК, в обязанности которых входила борьба со шпионажем. Производство дел в Особых отделах ВЧК было еще больше упрощено, чем в самой ВЧК: иногда весь материал дознания состоял из одного протокола, служившего в то же время и постановлением о применении репрессии; наблюдались случаи, когда протокол-постановление оформлялся уже после состоявшегося расстрела. Техника производства дознания была проста. Следователь Особого отдела ВЧК производил дознание по делу, он же в составленном им постановлении указывал рекомендуемую им санкцию; это постановление без промедления утверждалось начальником Особого отдела. Содержание материалов расследования оставалось неизвестным для привлекаемого к ответственности, а о мере наказания, определенной Особым отделом, он узнавал лишь в момент приведения приговора в исполнение. [Точно такими же методами действовали Особые отделы Советской армии в Отечественную войну -- А.А.]. С установлением новой экономической политики, в соответствии с решениями IX съезда Советов от 6 февраля 1922 г., ВЧК была реорганизована в Особое Государственное Политическое Управление (ОГПУ). В составе ОГПУ были созданы "Судебные коллегии ОГПУ", а в областных центрах "Особые тройки ОГПУ". Разница между ОГПУ и ВЧК заключалась только в том, что ВЧК уничтожала свои жертвы без всякого оформления, а ОГПУ должно было оформлять этот же акт путем передачи в Судебную коллегию ОГПУ, конечно, ничего общего с судом не имеющую. В этих судебных коллегиях ОГПУ дело слушалось без вызова обвиняемого и без вызова свидетелей на заседания, т. е. по правилам, применявшимся ранее в ВЧК. Основным отличительным признаком ОГПУ от ВЧК было то, что ОГПУ не рассматривало уголовных преступлений, дела о которых передавались в суды, но и это правило иногда нарушалось. Все “контрреволюционные” дела попрежнему входили в компетенцию ОГПУ. Размеры террора во время НЭПа были несколько смягчены и сокращены, но это было временным явлением: начиная с 1928 года деятельность ОГПУ вновь приобретает широкие размеры (подробнее об этом будет рассказано ниже). Законом от 10 июля 1934 года ОГПУ включено как Главное Политическое Управление Государственной Безопасности (ГУГБ) в созданный этим же постановлением ЦИКа и СНК СССР общесоюзный Народный Комиссариат Внутренних Дел (НКВД), причем часть функций ГУГБ -- НКВД, связанных с рассмотрением контрреволюционных дел, была возложена на военные трибуналы округа, а также на созданные при областных, краевых, железнодорожных и верховных судах специальные коллегии, состав которых был полностью укомплектован из работников НКВД. Результатом постановления ЦИК и СНК СССР от 10 июля 1934 года было то, что наиболее опасные контрреволюционные преступления подлежали передаче на рассмотрение в вышеуказанные судебные органы; за созданным этим же постановлением "Особым Совещанием при НКВД" было сохранено право только ограниченной внесудебной расправы, а именно лишь применение ссылок, высылки и заключения в лагерь на срок до 5 лет. Было ли это постановление об ограничении прав "Особого Совещания" проведено в жизнь, точных данных за период до 1936 года нет; с 1936 года становится известно, что "Особое Совещание" снова приговаривает к заключению в лагери на срок до 25 лет и к смертной казни. Дела, следствие по которым велось в органах НКВД, распределялись между "Особым Совещанием", специальными коллегиями и военными трибуналами по следующему принципу: если в материалах дела имелись формальные основания для предания суду, то дело передавалось в специальные коллегии или военные трибуналы -- по подсудности; если же этих оснований не было, но в то же время, по мнению органов НКВД, арестованные все же подлежали (в "предупредительных" целях) осуждению, то дела на них передавались в "Особое Совещание". Теперь небольшой экскурс в историю советской законодательной системы. После окончания гражданской войны в Советском Союзе стал проводится в жизнь принцип, гласивший, что в СССР нет наказаний, а есть только меры социальной защиты советского государства от неустойчивых элементов, случайно попавших на преступный путь, которых нужно не наказывать, а исправлять путем перевоспитания. В соответствии с этим в 4-м разделе Уголовного Кодекса РСФСР (в редакции 1922 и 1926 гг.) говорится только о мерах социальной защиты, а не о наказаниях, применяемых в отношении лиц, совершивших правонарушения; само же слово "преступление" исключается. Тогда же тюрьмы были переименованы в исправительно-трудовые дома. Был издан специальный Исправительно-трудовой Кодекс, регулирующий правила содержания лишенных свободы в местах заключения. Согласно его статьям, на заключенных были распространены почти все права, предоставляемые трудящимся Кодексом Законов о труде (8-часовый рабочий день, оплата за труд, предоставление отпуска и т. д.). Заключенным по законам этого Кодекса при условии хорошего поведения предоставляли отпуск домой для свидания с семьей, крестьян отпускали для уборки урожая и т. п. Максимального своего развития эта система не наказания, а исправления достигла к концу НЭПа. 26 марта 1928 года ВЦИК и СНК в своем постановлении признали нецелесообразным применять краткосрочное лишение свободы на срок до одного года, и в связи с этим было произведено изменение статьи 28-й Уголовного Кодекса. Одновременно было предложено судам по всем статьям, предусматривающим лишение свободы на срок до одного года, заменять лишение свободы исправительно-трудовыми работами. Это было кульминационным пунктом осуществления принципа воспитания, а не наказания. При этом необходимо отметить, что исправительно-трудовые работы, как правило, осужденные должны были отбывать по месту работы, и только в том случае, если это особо оговорено судом, отбывание исправительно-трудовых работ происходило по указаниям органов исправительно-трудовых учреждений. [Именно поэтому лично я, читая писанину правоверных сталинистов и современных патррриЁтов о многочисленных “концентрационных лагерях” времен “троцкизма”, не могу удержаться от скрежета зубовного. Ну ладно, пипл, который хавает все это не знает истории собственной страны и знать не хочет. Но ведь “историки”-то, всякие там проХВессоры типа Столешникова, те-то ЗНАЮТ!!! Но врут народу, нагло и абсолютно бессовестно! И даже в открытой дискуссии если такого поймаешь на лжи, он “притворяется шлангом”. Вот уж поистине “хоть плюй в глаза – все как с гуся вода”! – А.А.] У лиц, отбывающих исправительно-трудовые работы по месту работы, из их заработной платы обычно вычиталось 20 -- 25 процентов. В этот же период широко применялось условно-досрочное освобождение; осужденные обычно отбывали не больше половины срока, определенного приговором, а часто только одну треть или даже четверть срока. Освобождение производилось следующим образом: сначала день работы зачитывался, при условии перевыполнения плана, за два дня срока заключения, а когда, в результате зачетов, срок отбытого заключения достигал половины срока приговора, заключенный условно-досрочно освобождался. С 1930 года [то есть, к тому моменту, когда на вершину партийной пирамиды вскарабкался Великий Кумир и Отец Народов – А.А.] положение стало постепенно меняться. Сроки наказания по наиболее часто применяемым статьям Уголовного Кодекса, определяемые судами, резко возрастают. Суды, по секретным указаниям Верховного Суда, начинают применять максимальные сроки наказания, предусмотренные статьями Уголовного Кодекса. Наконец издается новый закон, известный как "Закон от 7 августа 1932 года". По этому закону обычная кража, которая влекла за собой лишение свободы на срок до двух лет, теперь карается расстрелом, и только лишь при смягчающих обстоятельствах суд может применить лишение свободы на срок 10 лет. Фактически этим законом уголовное преступление (кража) классифицировалась как политическое преступление. Особенно это касалось хищений госимущества: оперившаяся сталинская бюрократия ясно дает понять, что не потерпит покушения на основу своей власти -- собственность. ЦИК и СНК СССР, начиная с постановления от 8 мая 1934 года, вместо термина "мера социальной защиты" употребляют термин "наказание". В том же 1934 году отменяется условно-досрочное освобождение, как и статья 56-я, устанавливающая его. После этого заключенные отбывают весь срок, определенный приговором, и могут быть освобождены только по амнистии или вследствие пересмотра дела. В результате этих мер число заключенных только в исправительно-трудовых колониях, находившихся в ведении Министерства Юстиции, доходит до 800 000 человек (эти сведения сообщены официально в циркуляре Союзной Прокуратуры в начале 1934 года); каково же было количество заключенных в лагерях системы ОГПУ в этом циркуляре не сообщалось, но, вряд ли оно было сильно меньше, чем в исправительно-трудовых колониях. За время с 1932 по 1934 годы советская карательная политика окончательно отказалась от принципов воспитания и перешла к методам наказания. Нормы Уголовно-процессуального Кодекса и Исправительно-трудового Кодекса перестают применяться в судах, и в местах заключения начинается полный произвол. Осужденные, приговор в отношении которых еще не вступил в законную силу, сразу же отправляются в концентрационные лагери. Случаи, когда осужденных, но затем оправданных вышестоящим судом и подлежащих освобождению, приходится искать по концентрационным лагерям по году, по два, становятся обычными. 10 июля 1934 года исправительно-трудовые колонии, ранее бывшие в системе Народного Комиссариата Юстиции, передаются в ведение вновь организованного Главного Управления исправительно-трудовых лагерей и трудовых колоний (ГУЛАГ). Это название дано бывшему Управлению концентрационных лагерей ОГПУ и Управлению исправительно-трудовых мест заключения Народного Комиссариата Юстиции. ОГПУ переименовывается в Главное Управление Государственной Безопасности вновь созданного НКВД. В этот же период вводится термин "тюремное заключение". 7 апреля 1935 года издается закон "О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних". По этому закону ЦИК и СНК постановляют: 26 июля 1940 года был издан указ Верховного Совета о прогулах и почти сразу же за ним, 10 августа, "Об ответственности за мелкие кражи и хулиганство". По этим указам было осуждено несколько миллионов советских граждан. Весь этот процесс эволюции законодательства в СССР был завершен изданием двух указов Президиума Верховного Совета СССР: С начала 30-х годов вновь широко применяется работа органов внесудебной репрессии. Так, с 1934 года, т. е. после образования НКВД, начинают действовать специальные коллегии областных, краевых, железнодорожных, водно-транспортных судов, осуждая по 58-й статье Уголовного Кодекса лиц, по делам которых следствие велось в органах НКВД. Решения этих "Особых троек" утверждаются "Особым Совещанием". Их организация вызвана тем, что само "Особое Совещание" не могло справиться с громадным количеством дел, поступающих к нему, особенно после того как ему вменили в обязанность работу с так называемым "социально-опасным элементом". Под рубрику "социально-опасный элемент" (кроме уголовных преступников) входили все лица, в какой-либо мере нарушавшие правила только что введенной паспортной системы. Это относилось к правилам прописки вообще и особенно к режимным зонам столиц, областных городов и крупных индустриальных центров. Впрочем, "особые тройки" не скучали -- работы у них хватало и без уголовно-административной "мелочи". Приближалась кульминация предвоенного периода "усиления классовой борьбы"... Не смотря на то, что по закону от 10 июня 1934 года "Особое Совещание" могло давать лишение свободы, ссылку и высылку только на срок до 5 лет, в эти годы "Особые тройки" начинают давать (а "Особое Совещание" утверждает) сначала 10 лет, потом 15, 20, 25 лет заключения в концентрационные лагери и, наконец, высшую меру наказания (ВМН). Обычно родственникам приговоренных к ВМН сообщалось, что последние осуждены "без права переписки". Указы о смертной казни за весь период существования коммунистической власти в СССР были следующие. 26 мая 1947 года указом Президиума Верховного Совета СССР смертная казнь была вновь отменена. Однако, как учил Вождь Народов, "по мере построения коммунизма классовая борьба усиливается", и указом того же Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1950 года смертная казнь вновь вводится в отношении "изменников родины, шпионов и диверсантов". И, наконец, указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 мая 1953 года применение смертной казни (введенной указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1950 года) распространено на лиц, совершивших убийство при отягчающих обстоятельствах [в наиболее известной, предпоследней версии УК, действовавшей вплоть до 90-х годов эти обстоятельства устанавливались ст. 102 -- А.А.]. Максимального развития деятельность "Особого Совещания" достигла в период "ежовщины" (1936 -- 1938). Какое количество людей было отправлено в лагери ГУЛАГ в этот период, неизвестно (в лагерях арестованные во время ежовщины носили название "ежовского набора" в отличие от предыдущего "набора", который назывался "кировским", т. е. состоял из арестованных после убийства Кирова на протяжении 1935 года [Киров был убит 1 декабря 1934 года -- А.А.]), но вряд ли оно меньше миллиона человек -- по крайней мере с этой цифрой согласны даже самые ярые сталинисты. Усиленная деятельность "Особого Совещания" продолжалась до конца 1938 года, т. е. до снятия Ежова с поста народного комиссара внутренних дел; после этого она немного сократилась. Но ненадолго. Не могу не привести один интересный пример. Речь идет о так называемом "катынском" деле, растреле почти 14 тысяч польских офицеров в трех лагерях близ села Катынь в Смоленской области. Официально признано, что они были расстреляны войсками НКВД в 1940 году, о чем имеются документы в архивах "Особого совещания". К сожалению, документы составлены двусмысленно и оформлены небрежно, поэтому сталинисты отстаивают другую версию, появившуюся еще во время войны и подкрепленную заключением комиссии Бурденко [работала в декабре 1943 года -- А.А.], составленном на основании эксгумации примерно 900 трупов. Версия эта заключается в том, что польские офицеры не были расстреляны в 1940 году, а прожили в лагерях до 1941 года, а после того как лагери были захвачены немцами, их расстреляли уже немцы осенью 1941 года. Дискуссия по этому вопросу ведется до сих пор очень острая, в ней в течение нескольких лет принимал участие и я. Однозначного ответа так и не найдено, поскольку обе стороны располагают только косвенными доказательствами. Тем не менее, на несколько моих вопросов, сформулированных на основе простого здравого смысла, мои оппоненты ответить так и не сумели. Предлагаю, читатель, исключительно для умственной разминки попробовать ответить на них вам. Итак, вводная: лагери находятся в Смоленской области. До границы достаточно далеко (в километрах) и Вермахт добирался до этих лагерей достаточно долго (по времени). Где-то около месяца. И еще минимум месяц длилось само Смоленское сражение, во время которого по местности вдоль и поперег перемещались наступающие немецкие части и контратакующие соединения Красной Армии [с советской стороны в сражении участвовало несколько общевойсковых армий, по крайней мере одна из которых была "свежей", то есть, полностью укомплектованной по нормам военного времени – А.А.]. Было выпущено многие сотни тысяч снарядов и несколько миллионов патронов. Ну и, вероятно, сброшены десятки тысяч бомб.
Теперь внимание, вопросы: Следующие вопросы. В связи с последней фразой возникает третья группа вопросов.
Дальше следует совсем наивный вопрос: КАК тогдашние власти СССР догадались, что на месте бывших лагерей надо производить раскопки? Ведь свидетелей того, что немцы расстреливали поляков, не было! [если бы они были, их показания были бы задокументированы и сталинисты опирались бы не на одного местного жителя, бормочущего о том, что знает, что в 41-м поляки были живы, а на показания множества свидетелей реального расстрела! -- А.А.] Вдумайтесь, а потом представьте картину: вот только что отгремели бои, освобождена Смоленская область. Почти сразу на место бывших лагерей приезжает Бурденко с комиссией. Кто принимал решение о ее организации, как Бурденко удалось убедить этого кого-то в том, что комиссия нужна -- неясно [или может, это его убедили? -- А.А.]. Причем, обратите внимание: Бурденко и мысли не допускает о том, что поляки или разбежались во время Смоленского сражения или могли быть угнаны немцами в Германию. Он проходит по территории лагеря, останавливается на неком, совершенно не отличающемся от других, месте [не забудьте: на улице декабрь, все завалено сугробами по пояс! -- А.А.] показывает пальцем себе под ноги и говорит: "КОПАЙТЕ ЗДЕСЬ!". Начинают копать и находят гигантское кладбище! Ну, и совсем уж идиотский вопросик, даже не совсем относящийся к делу: скажите, а почему копать стали именно в декабре? Зачем долбить мерзлую землю ломами, уродуя трупы и портя тем самым доказательства? Что за спешка, почему бы весны не подождать, куда несетесь вы, дайте ответ! Ни на один из этих вопросов вразумительного ответа я так и не услышал. Ну а я пока, в качестве справочного материала, вкратце обрисую структуру судебной системы РСФСР/СССР. Без комментариев. Рекомендую только вспомнить приведенную в прошлой статье сентенцию о том, во что превратили последователи марксову идею об "отмирании государства" во время пострения "социализма" в СССР...
[Не знаю, какие эмоции эта таблица вызывает у вас, читатели, а для меня столь развестстая структура легальной системы судебной расправы (при одновременном обилии перечисленных выше органов расправы ВНЕсудебной) выглядит как последний гвоздь в крышку гроба бредовой теории о "марксизме" Ленина и Сталина. Никаким марксизмом или социализмом в СССР и не пахло - было построено авторитарное полицейское государство, "заточенное" исключительно для подавления сопротивления угнетенных классов]
|